Запис п-нѣ Івановой Искренковой на байрак принят до книг мѣских Полтавских, 1666 г.

— 35 —

53 (л. 22 об.).

Запис п-нѣ Івановой Искренковой на байрак принят до книг мѣских Полтавских и переписан слово в слово, котрий так ся в собѣ мѣет:

   Великого гс-дря нашего, его ц-ръского прес: вел: войска Запорожского дворяне и судѣ енералние, Петро Михайлович Забѣла и Павел Гаврилович Животовский.

   П-ну полковнику войска его ц-ръского прес: вел: Запорожского Полтавскому, атаману городовому, войтомъ, бурмистром и вшелякой конъдиции людем. Приказуем вам именемъ самого его м-л: боярина и п-на гетмана войска Запорожского, абысте жадных не допускали турбаций п-нѣ Івановой Искрисѣ и потомком еи, яко то от приятелей их, так-же и от общих людей, а меновите, же собѣ пред судом н-шим позев мѣли Есифъ Искра з панѣ Івановою Искрихою, невѣсткою своею, о байракъ Соколѣй, лежачий за селом Жуками, же Есифъ з своею сестрою Грицихою от половици того байрака одтирали, которий отчизний собѣ мѣли и славной памяти небожчикъ Іван Искра до смерти тим байраком завѣдовалъ и в области своей мѣл. Що и мы, з росказаня его м-л: п-на гетъмана, прикрили-смо декретом нашим, абы помененная п-нѣ Іванова Искриха, як того байраку колко пожитков з него из мужем уживала, абы и тепер того не было од ней і от потомков еи отдалено, то варуем и пысмо подаем, абы Есиф и сестра Грициха до той половици того байраку, що прежде держали Іванъ Искра, не мѣли жадного дѣла і в том не важилися Івановой и потомства еи турбувати вѣчне; а еслибы найменшая турбация мѣла быти от Іосифа и сестри и от потомства их, теды покладаем заруки до войсковой шкатулы тысячу золотых, а на тот вряд, пред которим бы мѣла быт справа тая взновлена, таляров сто, що для лѣпшой певности печат н-шу судейскую казали-смо притиснути. Писан в Гадячом, року 1666, м-сця іюня дня 30.

   Звишъменование судѣ. 

   Вписан сий записъ з росказаня Олешка Кованки, атамана городового, Максима Попенка, войта, и всего маестрату мѣского Полтавского.

_________

Справа Івана Потапенкова з Стасовец з Остапом Литвиненкомъ, зятем Олховиковим, с Камянки о вкраденю овечки, 1671 г.

— 107 —

118. (л. 241).

Справа Івана Потапенкова з Стасовец з Остапом Литвиненкомъ, зятем Олховиковим, с Камянки о вкраденю овечки.

   Року бжія 1671, мсця ноеврія 4 дня.

   Пред насъ Феодора Жученъка, полковника вой: его цар: прес: вел: Запор: Полтавского, и при бытности Олешка Кованки, атамана городового, Демяна Gуджула, Михайла Стефановича, Петра Мисенъка, обозного, Сави Игнатенка, асавула полкового, Семена Яременъка, войта, Левка, бурмистра, и при многих общих зацних особах.

   Скаржился Іванъ Потапенъко кремѣналѣтеръ на Литъвиненка Остапа, Олховикового зятя: Мои ласкавие пнове, презенътую лице моей власной овечки вкраденой, до которого крадежу поводом поменений Лытвиненко, которий, зарѣзавши мою овечку, хлопятом не велѣл повѣдати нѣкому, и, тую свѣжину привезши, вдому ззѣли.

   По вислуханю скаргъ выдячи теды мы лице на Литвиненка, пред врядом презентованое, и его публѣцѣ стоячого, питали-смо того Литвиненъка: ежели бы онъ до тое злости поводом был?

   На то Остапъ Литвиненко повѣдѣл: Щож, мои ласковие пнове! Дявол мя на то подвел; вкравши м тую овечку, розумѣлем – нѣхто о томъ не довѣдается, яко-ж хлопятом и вѣдомо то было, и тую овечку кошеницею обклалем и в кожух увертѣл, привѣзем в дом, свѣжину ззѣли-смо, а напотомъ освѣдчилем то і атаманови Стасовецкому, якоб то найденая овечка, далем же атаманови таляр и шкурку, абы по мнѣ потаил, менуючи приблудою.

   Мы теды выслухавши скаргъ и одповеды, а прихиляючися до рады, товариской и до суду ншего приналежних особ, поневаж многие шкоди Потапенъко утерпѣлъ, винайшли-смо

декретъ

з розделу чотирнадцатого, артикулу двадцат третого, о жонах і о дѣтех, которіе вживали речей крадених, горлом сам тот злодей мает быти каранъ, которий кралъ. За наступенем прозб приятелей Остапових, любо то есхо поглядаючи на молодост лѣтъ, велѣли Остапа на члонку скарати, преч з мѣста высведчивши, – и до того за прозбами людей зацних не допустили-смо, приказавши, абы Остапъ всю утрату Потопѣ нагородил с приналежною нам виною врядовою за для окупу врѣзаного члонъку.

   Справу сію велѣли-смо в книги меские Полтавские вписати, що и ест вписано, року и дня вишъ менованного.

   Весь № 118 зачеркнутъ и подъ нимъ приписка: 

   За вѣдомом высланого отъ его мл: пна гетьмана Івана Самойловича, зесланого Романа Книша и при бытности Леска Черняченъка, асавула енерално[го], Демяна Gуджола, полковника Полтавского, Юрка Туболца, судѣ, Дмитра Горбаненка, атамана  городового, пна Захарии Мудрика, войта, вытерта сяя справа, абы […] в том нѣ от кого не узналъ, варуемъ и обороняем Остапа.

_______

Запысъ п-нов Семенов Яременков на куплене плецу в Марѣ Сухоребрички, 1674 г.

— 26 —

36 (л. 15 об.).

Запысъ п-нов Семенов Яременков, на той часъ войта Полътавского, на куплене плецу в Марѣ Сухоребрички в городѣ Полтаве под палми.

   Року 1674, м-сця февраля 26 дня.

   Пред насъ Якова Плюйка, на мѣсцу полъковницком, и при бытности Яремы Марченъка і Максима Попенъка, буръмистра, Івана Лебѣдки и при многих общихъ зацних особахъ.

   Ставши публѣчне, Маря Сухоребричка Старая визнала явне, ясне, доброволне ку записаню до книг мѣских Полътавских: Пнове! З доброй воли моей продала-м п-ну Семенови плецъ мой власний, непенний и нѣ в чом нѣкому незаведенний, в пригородку, ведле ц-ркви Пречистой с-той, за которий плецик взялем в п-на войта пару таляров, а при Павлу в том-же плецу, которие далъ тому-ж п-ну войту семъ зол:, а войтъ повторне жадалъ, люб Павло нех мнѣ за мой плецъ пару таляров отложит, люб теж панъ войтъ Павлови десят золотих, що и Павло, стоячи, мовилъ: Мнѣ нѣчим нагорожати двох таляров; волно вам, якъ собѣ розумѣете, а я, як свой власний плецъ пущаю п-ну войтови, жонѣ и потомком его у вѣчност.

   Мы, тые слова слышачи от уст помененной Марѣ Сухоребрички, позволяем, абы п-нъ Семенъ Яременко тим плецом вѣчне владѣлъ, Павлови нагородивши десят золотих. То-смо и на потомные часы велѣли в книги мѣские Полътавские записат, що и ест записано, року и дня виш менованного.

   Внизу приписка: Уистилъ п-нъ войт Павлови за той-же плецик 10 зол. При Якову Плюйку, на мѣсцу полковницком, Гаврилу Барабашу.

_______